Фразеологизмы. Веб-сайт Гавриловой Юлии

Фразеологизм устойчивый оборот речи, свойственный определенному языку и потому дословно не переводимый на другие языки, имеющий самостоятельное значение, которое в целом не является суммой значений входящих в него слов.

Фразеологизмы в русском языке в нашей повседневной речи употребляются сплошь и рядом. Порой мы даже не замечаем, что произносим эти устойчивые выражения, — настолько они привычны и удобны. Можно произнести целую тираду, что-нибудь вроде «мы занимаемся бессмысленным и малоэффективным делом. Силы затрачиваем большие, а результат будет ничтожным». А можно обронить короткое — артель «Напрасный труд», — и всем все станет понятно.

Впрочем, фразеологизмы бывают и длиннее. «Не видно ни зги» — это то же самое, что темно. Однако, фразеологизм энергичнее, эмоциональнее, то есть, прибегая к нему, человек, помимо прочего, сообщает еще и о своем отношении к событию, предмету или собеседнику.

Фразеологизм действует как слово, поэтому часто он понятен.

Правда иногда фразеологизмы могут быть не поняты другими людьми и воспринимаются буквально. Однако буквально воспринимают их только те, у кого не хватает фоновых знаний, контекста. А фоновые знания — это всегда среда, в которой ты живешь. Потому что то, что понятно русскому (выражение «траур под ногтями», например) никогда не будет понятно японцам — там цвет траура белый. В этом смысле фразеологизмы лучше, чем другие какие-то лексические единицы показывают особенность языкового менталитета. Именно поэтому их очень трудно переводить на другой язык, а часто и просто невозможно. Тогда подбирают какой-то аналог. Буквальных переводов и буквального восприятия фразеологизмов быть не может.

Многие фразеологизмы, которые употреблялись, скажем, в XIX веке, сейчас уже ушли из русского языка. Это связано с бытом, а с течением времени меняется и среда, в которой живет человек. Например, ранее распространенный фразеологизм «записные кокетки» («Евгений Онегин») сейчас не только не употребляется, но и непонятен нам.

А в былые времена существовал такой непременный бальный аксессуар — крошечная записная книжка, в которую дамы и барышни записывали, кто и на какой танец их пригласил, чтоб не запутаться. «Разрешите пригласить на мазурку», — говорил кавалер. Прелестница перелистывала странички и либо обещала этот танец, либо отказывала. Тех, в чьей записной книжечке оказывалось больше всего записей, то есть самых обольстительных, пользовавшихся наибольшим успехом, и называли записными кокетками.